— Там с ним еще Михалыч и Эля. Жорика тоже должны были упрятать, но в последний момент помиловали. Он оказался нужен для подключения электричества, так что отделался легким испугом. Ах да! Там же еще Антон. Тот самый, который монстрам чуть ворота не открыл. Но он, скорее всего, будет сидеть недолго. Наш новый глава подумывает его изгнать. Насовсем.

— Ох ты! Надо же, какой у вас строгий новый главнокомандующий!

— И не говорите, глава!

— Слушай, Илья! А Жени там, случайно, нет? А то я что-то волнуюсь…

Услышав имя моего хомяка, Попрыгунчик напрягся, а потом тяжело вздохнул и тихо произнес:

— Нет, там Жени нет. И вообще, я сомневаюсь, что она осталась в гарнизоне…

— Что-то я не понял, ты на что намекаешь? Женя ушла? За Аней? Все-таки не дождалась меня, засранка мелкая! — взволнованно сказал я, а Илья снова вздохнул.

— Нет, вы не так поняли. Женя по-прежнему здесь, но она очень изменилась, а все из-за этого… — Парень недовольно сплюнул, а после продолжил: — Зря вы его в помощь нам оставили! Да, он сильный союзник и многое сделал, но, блин, чему он учит Женю, в кого ее превращает! Если бы он не был отцом Даши, я бы его…

Илья сжал кулаки и злобно сверкнул глазами, а я осторожно спросил:

— Парень, ты это сейчас серьезно? Ты реально пошел бы на Темыча? Да он бы за секунду тебя прихлопнул и глазом не моргнул! И что он такого втирает моему хомяку, что ты так распетушился?

— Увидите, глава, увидите.

Парень поплелся дальше, а у меня в душе стало совсем погано. Я все никак не мог понять, что имел в виду Попрыгунчик. Почему так обозлился на моего товарища? Однако вскоре я получил ответы на все свои вопросы.

Мы приблизились к главному административному зданию и молча вошли в него. Оно чем-то напоминало наш старый штаб: такое же неказистое, двухэтажное, со множеством кабинетов и подпольным бункером. Как только мы поднялись на второй этаж, я сразу услышал голос Темыча. Он что-то громко говорил, время от времени упоминая масонов, всемирный заговор и бунтовщиков. В принципе, ничего нового я не услышал, но вот внутреннее чутье не давало покоя. Кого мой товарищ так рьяно пытался убедить в своей правоте? Неужели…

— Женя! — невольно вырвалось у меня, когда Илья приоткрыл ближайшую дверь, за которой слышались голоса.

Мой хомяк сидел за столом, сцепив пальцы в замок, и внимательно слушал бредни Темыча. Если честно, я с трудом узнал Женю. Вместо привычной спецовки на ней красовалась новая черная кожаная куртка, которая все равно была ей велика и поэтому больше походила на плащ. Черная кепка была надвинута на глаза, а из-под стола выглядывали огромные непропорциональные берцы — единственное, что осталось от старого образа.

“Хм… И когда это Женя в чекисты записаться успела?” — удивленно подумал я, а потом обратил внимание на Темыча.

Тот в серо-зеленой военной форме неторопливо выхаживал по кабинету, заложив руки за спину. Небритый, с зачесанными назад волосами, он мне очень напомнил одного человека. Для полноты образа ему только трубки в руке не хватало. “Блин, это какой-то дурной сон! Надо быстро прекращать это все!” — фыркнул я про себя, но, услышав резкий голос друга, решил не торопиться.

— А я говорю: ты слишком мягкая! Того же ган… то есть Антона, давно пора вышвырнуть из гарнизона! И эту девчонку Моню вместе с Владиславом! Эта семейка еще не так давно пыталась против тебя людей настроить. Или ты забыла? — жестко говорил товарищ, пытаясь давить на Женю.

— Нет, Темыч, я все помню. Но жители этого не поймут! Ладно Моня, но Владислав многое сделал для других! Мы не можем его просто так изгнать.

— Это сейчас говоришь ты или маленькая влюбленная дурочка, которая, как преданная собачонка, готова бегать вокруг любимого хозяина и слушать каждое его слово?

— Темыч, — послышался предостерегающий злой шепот, и мой товарищ вздрогнул.

Да и было отчего. Вроде ничего такого Женя не сказала, но от тихих слов холод сковывал нутро и хотелось бежать куда глаза глядят. Но что самое страшное, я не мог поверить, что это говорил мой хомяк. Кто угодно, но только не Женя.

— Ладно, прости! Сказал не подумав. Но признайся: я прав! Пока эти люди находятся в гарнизоне, не будет тебе покоя, — осторожно произнес товарищ, миролюбиво поднимая руки.

— Темыч, ты не прав! Совсем скоро Лекс вернется и все станет как прежде!

— Ну да, конечно! Что-то сомневаюсь. Вот увидишь: он снова свалит искать приключений, а тебя оставит в гарнизоне. И так может случиться, что меня не будет рядом, и тогда все эти люди, которых ты так любишь, которых все время защищаешь, продадут тебя ни за грош и поставят масонских выродков во власть!

— Нет! Такого не случится! У меня есть верные сторонники…

— Которым уже по восемьдесят лет! Вот сколько они еще протянут, а? Возможно, следующей весной их уже не будет и тогда тебя ждет расправа! Жестокая и мучительная. Но этого можно избежать, если мы нанесем удар первыми!

— И что ты предлагаешь?

— Провести чистку рядов и убрать неугодных! Чтобы все боялись и знали, что в случае бунта расплата последует незамедлительно!

— Ты чему учишь моего хомяка, маразматик старый? — не выдержав, выкрикнул я, распахивая дверь и врываясь внутрь помещения.

Собеседники мгновенно замерли. Темыч недовольно просканировал меня взглядом, понимая, что кончилась его лафа и самый преданный слушатель вот-вот перестанет быть таковым. Но больше всего раздражало товарища не это. С моим появлением его власти в гарнизоне пришел конец, а значит, он больше не мог строить людей, как раньше.

Я хорошо чувствовал друга через сеть. Пожалуй, впервые за все время. Возможно, виной всему были сильные эмоции товарища. Тот даже не пытался скрыть, что очень хотел построить новое общество, которое, как он считал, в дальнейшем станет достойным продолжением рода человеческого. И для этого он собирался вычистить его от “масонов” и “бунтарей”. Вот только Женя оказалась крепким орешком и не дала друзей в обиду. Пусть для этого ей и пришлось засунуть их в казематы, а Моню так вообще привязать к столбу позора.

“Что ж, этой маленькой стервочке такое наказание даже полезно будет. По крайней мере, это лучше, чем то, что собирался сделать с